Сразу же после аварии на ЧАЭС, как действовал персонал после взрыва, Чернобыль потряс всех

Сразу же после аварии.

Как действовал сразу же после аварии дежурный персонал Чернобыльской атомной электростанции?

    О поведении после взрывов людей, находившихся в районе 4-го энергоблока, сегодня можно судить прежде всего по их собственным рассказам. Вот свидетельства некоторых работников ЧАЭС – непосредственных участников событий той тревожной ночи.
    А. С. Дятлов. Первое, что я сказал Акимову, чтобы он вызвал пожарников. А сам поспешил на улицу и обошел здание. Увидел, что оно разрушено, на крышах огонь. Но когда приблизился к 3-му блоку, то около него уже стояли пожарные машины. Поинтересовался: «Кто старший?». Мне показали на лейтенанта Правика. Затем я направился к щиту управления 3-го блока. Так мне доложили, что успели провести осмотр оборудования и оснований для остановки реактора сейчас не видят.
    Я вернулся на 4-й блок. Вызвал заместителя начальника цеха и приказал отключить от электропитания все механизмы, срочно разобрать электросхемы, которые искрили и могли загореться. И опять пошел на 3-й блок, где дал команду остановить аппарат. Мне пытались возражать, дескать требуется разрешение директора Чернобыльской станции. Но я сказал, что в данном случае ничего этого не надо.
    Потом к нам, на 4-й, пришел дозиметрист. Он замерил уровень радиации. Были места, где, по моему мнению, работать было еще можно. Однако оказались и довольно опасные точки. Правда, насколько опасные, мы не выяснили. Дозиметры оказались слабые, их «зашкаливало». Но мы решили все-таки часть людей вывести за пределы блока. Тут сообщили, что после взрывов не обнаружены два человека. В первую очередь пошли искать Ходемчука. Но дверь помещения, где он находился, как оператор главных циркуляционных насосов, заклинило. Тогда стали ему кричать, но никто не отозвался.
    Дозиметристов появилось уже двое. Один, правда, пошел сопровождать обожженного Шашенка, который как раз и был одним из двух пропавших.
    В общем-то, стало ясно, что с самим реактором мы ничего сделать не сможем. Поэтому основные силы бросили на недопущение новых пожаров, а также занялись разборкой электросхем. При этом я предполагал, что люди могут получить большие дозы радиационного облучения.
    Б. В. Рогожкин. Когда я прибежал на 4-й энергоблок ЧАЭС, то увидел Дятлова. Он развел руками: «Не знаю, Боря, что получилось». Спросил у Топтунова: «Стержни вошли?» - «Да, - ответил он, - но потом мне показалось, что они остановились». Спросил Акимова, подает ли он воду в реактор. Тот ответил, что да. Но не знает, куда она идет. Дозиметрист доложил, что прибор «зашкалило». Я сказал, чтобы искали другие приборы. Мне надо было возвращаться на центральный пульт, поэтому я поручил продолжать аварийные работы Дятлову и Акимову. Сам пошел сообщить об аварии. Позвонил в Москву в ВПО «Союзатомэнерго». Мне позвонил директор Брюханов. Я рассказал ему о том, что видел.
    Г. П. Метленко. После взрыва Акимов дал команду включить дизели резервного электропитания и аварийные насосы. Он еще попросил меня помочь оператору открыть заслонки, чтобы подать воду в реактор. Мы вбежали в машзал. Там обрушилась кровля, сильно парило. Я увидел оператора, который открывал задвижку, чтобы пустить воду. Я сказал, что надо открывать и другие задвижки, но он ответил: «К ним не подойти…».
    Потом я спросил одного из руководителей: «Чем мы все-таки можем помочь?». Он резко сказал: «Давайте уматываете отсюда». И мы пошли.
    Ю. Ю. Трегуб. Освещение на какое-то время погасло, потом восстановилось. Я видел, как Акимов включал насосы аварийного охлаждения. Мне же он дал команду вручную включить систему аварийного охлаждения реактора. Но в одиночку этого не сделать. Лишь одну задвижку – вдвоем – и то надо открывать минут 30. Тут я увидел Газина, и мы побежали выполнять команду. Рванули дверь, и нас окатило горячим паром. Похоже, сварит минуты за две. Кинулись назад к блочному щиту. Последовало указание открывать арматуру водопровода. Откуда лилась вода – не понял. Нам требовалось попасть в гидробалонное помещение системы аварийного охлаждения реактора. Только тут дверь завалило. Выскочили на улицу. Там и лежали эти самые баллоны, разбросанные взрывом, как спички. Тут я увидел свечение от реактора, напоминающее свет от раскаленной спирали.
    Потом старший инженер управления турбинами дал команду открыть еще одну систему с водой. Значит, надо идти в машзал. А там завал, все стены как-то посерели. Но мы все-таки нашли сливные задвижки. Открывали их долго. Возвращаясь назад через 3-й блок, увидели красные лампочки системы радиационного контроля.
    Потом мы пошли с Дятловым посмотреть на разрушения. Свечение над реактором Чернобыльской станции продолжалось.
    И опять команда открыть задвижки. Сил почти не было. Но оперативный план мы уже выполнили – вода для охлаждения реактора подавалась.
    Затем люди собрались у щита управления 3-м блоком. Всех рвало и меня тоже. Часов в пять утра мы оказались на КПП-1. Подошел пожарник. Его очень сильно рвало. Потом нас посадили в машину «Скорой помощи».
    Г. В. Лысюк. Начальник сказал мне, чтобы я уходил с территории блока. Но у административно-бытового корпуса №2 нас остановил дозиметрист. Видимо, потому, что мы уже считались «грязными», нас задержали. Часа два не разрешали идти дальше. Потом направили в сторону административно-бытового корпуса №1. Многих уже рвало. Потом мы находились в станционном убежище, где у нас взяли на анализ кровь. Домой уехали часов в 11 дня. Это все было 26 апреля.
    А. П. Ювченко. Взрывы застали меня в кабинете. Страшно содрогнулись стены. И хотя они метровой толщины, но прогнулись. Дверь вышибло. Телефонная связь оборвалась. Только с 3-го щита управления прошел сигнал. Сказали, что нужны носилки. Я побежал и увидел Дегтяренко. Лицо его было обварено паром или кипятком. Совсем не узнать человека. Он кричал, что там, на 4-м блоке ЧАЭС, остался еще один оператор. Я бросился его искать. На левой стороне не нашел, зато увидел еще одного нашего парня. Глаза его были круглые. Показывал вверх, на потолок, и кричал, что там Валера Ходемчук.
    Мы искали пятерых наших операторов. Валеру прежде всего. По пути встретили дозиметриста в противогазе. Правда, и на нас были «лепестки» (легкие респираторы из ткани).
    Сверху откуда-то лилась вода. Ситников сказал, что надо позвонить в медпункт. Может быть, те, кого мы ищем, уже там. Так и вышло. Все нашлись, кроме Ходемчука.
    А. Г. Усков. Придя на 4-й блок, я увидел Ситникова, Акимова, начальника реакторного цеха №2 Коваленко. Они обсуждали, куда лучше подать воду. И поставили Акимову задачу – пустить ее через питательные узлы. Акимов, Топтунов работали с одной стороны, а я и Орлов – с другой. Мы быстро все сделали. Однако у людей уже началась рвота. Они не могли стоять.
    Сам я тогда проработал минут 40, а потом ушел на совещание. Вернулся уже в другую смену, где-то после девяти утра. И вот тогда я увидел блоки графита. Только возникла мысль, что они не из реактора, а просто про запас лежали. Орлову стало плохо, потом мне. Затем – санчасть.
    В. А. Бабичев. В шесть утра 26 апреля я сменил Акимова на посту начальника смены блока. Прямо у щита он рассказал мне, что произошло. Потом ушел. Правда, мы еще пытались с ним найти оперативный журнал смен, но тот куда-то пропал.
    Г. А. Дик. Я приехал на смену утром. Поступила команда от главного инженера собрать схему подачи воды на 4-й реактор. Позвонил в бункер директору станции, спросил, какую крайнюю дозу облучения установили на человека. Тот сказал – 10 бэр. Я рассчитал – каждому можно работать минут по 40. Потом выяснилось, что вода из 4-го блока растекается во все стороны. Причем она радиоактивная. Требовалось срочно перекрыть задвижки, для чего была необходима спецодежда. Когда ее принесли, в двух отсеках мы воду перекрыли. Правда, ее уровень в отдельных местах доходил уже до 170 сантиметров.
    Л. Г. Попова. Той ночью я была дежурной телефонисткой по станции. Позвонил Рогожкин и сообщил: «Авария!». Я спросила: «Какая?». Он ответил: «Большая авария». Потом позвонил Брюханов и сказал, чтобы я ставила на магнитофон ленту «Общая авария». Но магнитофон сломался. И система автоматического оповещения всех должностных лиц Чернобыльской станции не работала. Пришлось обзванивать каждого в отдельности.

Ядерный взрыв на таком близком расстоянии от крупного города смертельно опасен для его жителей. Из-за мощного электромагнитного импульса никто из них уже не сможет включить компьютер, залезть в интернет и освежить в памяти события, произошедшие довольно давно на атомной электростанции в Чернобыле.

История, которую рассказал заместитель начальника ядерно-физической лаборатории Чернобыльской АЭС Н. Карпан.
    Заместитель начальника ядерно-физической лаборатории в отделе ядерной безопасности Чернобыльской АЭС Н. Карпан весь день 25 апреля 1986 года провел дома в кругу семьи, а в 4 часа утра 26 апреля ему внезапно позвонила сестра его жены, проживавшая в Чернобыле. Женщина сообщила, что двое строителей, проживавших в соседней квартире и работавших на ЧАЭС, вернулись раньше времени с работы и были свидетелями взрыва на станции. Карпан немедленно начал звонить на 4-й блок, но ни один из телефонов не отвечал. Не имея другого транспорта, главный инженер сел на велосипед и поехал на 4-й блок, но добраться туда не смог, так как на дорогах уже стояли милицейские посты, которые никого не пропускали и всех отправляли назад в город. Когда он снова вернулся домой, ему удалось дозвониться до директора ЧАЭС Брюханова, который выслал навстречу машину. Так Н. Карпану удалось попасть на Чернобыльскую АЭС в восьмом часу утра 26 апреля 1986 года.
    По прибытии в бомбоубежище на территории ЧАЭС, в котором располагался штаб гражданской обороны, и находились директор, главный инженер, руководители некоторых подразделений, а также секретарь парткома, никаких технических подробностей о случившемся узнать не удалось. Известен был лишь всем известный и очевидный факт разрушения взрывом центрально зала 4-го блока Чернобыльской АЭС. С утренней сменой на станцию также приехал начальник лаборатории спектрометрии В. Перминов, чтобы взять анализы воды и мазки выпадений в районе разрушенного реактора и проанализировать их на спектрометре. Только от него удалось получить информацию о том, что 17% радиоактивности дает нептуний, а это не оставляло сомнений в том, что активная зона реактора разрушена и радиоактивные изотопы вырвались в атмосферу. Радиоактивная вода, растекавшаяся от 4-го блока, принесла много беды тем, кто в ней вымок. Персонал, который мог предполагать высокие уровни радиоактивности, но не знал, насколько они высоки, и не имел возможности быстро помыться и переодеться, получил сильные лучевые ожоги.
    Перед зам. начальника ядерно-физической лаборатории было поставлено две главные задачи: 1. выяснить, достаточно ли воздушного охлаждения реактора, так как активная зона реактора была вскрыта, а уверенности в том, что в нее попадает вода, не было; 2. определить подкритичность реактора, то есть степень его заглушения. Вместе с начальником ядерно-физической лаборатории А. Крятом его заместитель Н. Карпан немедленно приступил к расчетам. Результаты показали, что спустя 6 часов после взрыва реактора воздушного охлаждения для вскрытой активной зоны вполне достаточно, и лить воду не имеет смысла. Но расчеты по отравлению реактора 4-го блока ЧАЭС дали более настораживающие результаты. Получалось, что к 19 часам йод и ксенон распадутся до такой степени, что цепная реакция в разрушенном реакторе возобновится. Ведь стержни вошли в активную зону всего на 2 – 2,5 метра вместо 7-ми, а в развалинах реактора осталось 50 критических масс ядерного топлива. Вероятность повторной самопроизвольной ценой реакции была стопроцентной.
    Доклад Н. Карпана главному инженеру Фомину был кратким:
    - подачу воды в развалины реактора следует прекратить;
    - нужно принять меры к дополнительному заглушению развалин реактора, а для этого нужно найти и растворить в воде хотя бы 1 тонну борной кислоты, и при помощи пожарной машины подать в активную зону;
    - предоставить вертолет с фотографом, чтобы иметь представление о масштабах разрушения 4-го блока ЧАЭС;
    - предоставить бронетранспортер, чтобы иметь возможность собирать информацию об уровнях радиации на территории Чернобыльской АЭС.
    Сделав доклад, Н. Карпан взял прибор ДП-5 и приступил к осмотру 4-го блока. С северной стороны хорошо были видны разорванные трубы, из которых лилась вода, которая видимо, не доходила до реактора, а также разрушенные помещения барабан-сепараторов.

Мощность излучения в этом месте составляла 50 рентген в час на расстоянии 40 метров от блока. В машинном зале, куда далее направился зам. начальника ядерно-физической лаборатории, мощность излучения колебалась от 50 до 70 рентген в час, а в районе турбогенератора № 8 доходила до 200 рентген в час. Кругом валялись обломки плит перекрытия, сажа и копоть, и всякий хлам.
    По собранным данным Н. Карпан и А. Крят еще раз напомнили руководству о том, что в случае непринятия мер по дополнительному заглушению останков реактора весьма вероятно катастрофическое развитие событий на 4-м блоке АЭС в Чернобыле. Бомба замедленного действия в нижней части реактора в размере примерно 7-ми критических масс продолжала накапливать грубую физическую силу. Однако в течение 26 апреля на станцию борную кислоту так и не доставили.
    Каким образом руководство ЧАЭС прислушалось к мнению своих же специалистов? А вот каким. Воду в развалины реактора продолжали подавать в течение всего дня. Никаких мер по дополнительному заглушению реактора принято не было, так как бор на станцию доставлен не был. Вертолет предоставили, но он приступил к облету и фотографированию без Н. Карпана, так как тот был опять на территории, и его не стали искать и ждать. Сделанные с вертолета фотографии начальнику ядерно-физической лаборатории А. Кряту и его заместителю Н. Карпану так и не показали. Бронетранспортер предоставили, и с его помощью удалось сделать замеры уровня радиоактивности в разных точках территории ЧАЭС.
    Что было дальше? При объезде территории на бронетранспортере Н. Карпан видел, как по северной стороне блока через поврежденные трубы лилась вода, которая по нижним отметкам двигалась к 3-му, 2-му и 1-му блокам и загрязняла помещения. Дневная смена откачивала эту воду, которой в течение дня было подано ни много, ни мало – 10 тысяч кубических метров. Многие из тех, кто занимался оценкой разрушений, не раз говорили руководству Чернобыльской АЭС, что вода не попадает в реактор, но к ним не прислушались.
    Примерно в 20 часов реакторное топливо окончательно разотравилось, то есть йод и ксенон распались, и на блоке опять вспыхнул пожар. Сначала верхняя часть 4-го блока ЧАЭС изнутри освещалась рубиновым светом, но постепенно сполохи пламени становились все более яркими, пока не стали ослепительно белыми. В разных частях центральной зоны блока пламя было неравномерным по цвету и интенсивности, что говорило о наличии сразу нескольких очагов горения. Звук горения также был неравномерным и напоминал звуки на действующем вулкане, от громкого гула до взрывов. Пожар такой силы потушить человеческими силами было невозможно, да никто и не пытался его тушить. К нему и подойти-то было не возможно. С возобновлением пожара сразу начали расти уровни радиоактивного излучения вокруг 4-го блока ЧАЭС.
    После замеров бронетранспортер вместе с пассажирами опять возвращался к бункеру, и Н. Карпан с товарищами докладывали о результатах директору Брюханову и главному инженеру Фомину, а те сообщали дальше в Припять членам Правительственной комиссии. Так сотрудники отдела ядерной безопасности Чернобыльской АЭС работали все последующие дни до 4-го мая, и в ходе работы перевели реакторы 1-го, 2-го и 3-го блоков в безопасное состояние.

Весьма зловещая фотография, на которой на фоне горизонта виднеется Чернобыльская атомная станция под свинцовыми тучами, не предвещающими ничего хорошего. Конечно, авария на ЧАЭС – стопроцентная трагедия от начала и до конца, но, с другой стороны, не случись этого 26 апреля 1986 года, рано или поздно зазнавшийся человек все равно получил бы этот урок, чтобы до него дошло, что с атомом нужно обращаться очень трепетно. Заплатили за ошибки, как всегда, рядовые люди, причем не только жители городов Припять и Чернобыль.

СОДЕРЖАНИЕ

Атомная энергетика: история и современность.

Какими реакторными установками оборудована Чернобыльская атомная электростанция?

Как в общих чертах происходит цепная реакция и тепловыделение в ядерном реакторе?

Каким образом удается управлять цепной реакцией в ядерном реакторе?

Почему РБМК стали широко применяться на советских атомных электростанциях?

Предусмотрено ли конструкторами РБМК, что в ходе его эксплуатации могут возникнуть аварийные ситуации, требующие остановки реактора?

Существуют ли на атомных электростанциях с РБМК защитные системы по ограничению последствий аварии в случае, если она произойдет?

Есть ли у РБМК какие-то серьезные конструктивные недостатки?

Сколько человек работало на Чернобыльской атомной электростанции до аварии и как был организован труд, быт людей?

Намечалось ли до аварии дальнейшее развитие Чернобыльской атомной электростанции?

Картина аварии.

На каком из ядерных реакторов Чернобыльской АЭС и когда произошла авария?

Произошел ли на 4-м энергоблоке Чернобыльской атомной электростанции ядерный взрыв?

Что рассказывают очевидцы аварии, в первую очередь те, кто находился в непосредственной близости от эпицентра?

Какие разрушения произошли на станции, погибли ли люди непосредственно в момент аварии?

Вызвала ли авария на 4-м энергоблоке выход из строя остальных блоков Чернобыльской АЭС?

В чем заключались испытания, проводимые на 4-м энергоблоке в ночь с 25 на 26 апреля 1986 г.?

Были ли еще какие-то обстоятельства, кроме тех, что связаны с проведением испытаний на «выбег», которые привели в конечном счете к возникновению аварии?

Как было организовано проведение испытаний на 4-м энергоблоке?

Насколько подробно изучена хронологическая последовательность развития аварии и процессов, происходивших при этом в ядерном реакторе?

Что означают так часто встречающиеся в связи с объяснением причин аварии на Чернобыльской станции такие понятия, как «отравление реактора», «нейтронные яды», «йодная яма»?

Неужели управление реактором, проведение испытаний было доверено малоподготовленным для такой работы людям?

Сразу же после аварии.

Как действовал сразу же после аварии дежурный персонал Чернобыльской атомной электростанции?

Какие основные действия по ликвидации аварии предпринимались непосредственно после взрыва?

Расскажите о борьбе с пожарами, которые возникли на атомной станции сразу после аварии.

Как работали медики в первые часы после аварии?

Как действовали в первые часы аварии руководители Чернобыльской атомной электростанции?

Каким образом производилась первоначальная оценка радиационной обстановки на территории Чернобыльской АЭС и в прилегающей к ней зоне?

Действительно ли не представлялось возможным быстро определить истинный масштаб аварии?

Что предпринималось в первые часы после аварии по отношению к самому ядерному реактору?

Насколько быстро узнали о случившемся на Чернобыльской атомной электростанции руководители г. Припяти, Киевской области, центральных органов Украины и страны?

Чем же все-таки объяснить, что населению г. Припяти более суток не сообщалось об аварии и о необходимости принятия некоторых мер для защиты здоровья?

Не происходили ли в поврежденном ядерном реакторе какие-то активные процессы уже после аварии?

Как действовали органы внутренних дел после того, как получили сообщение о чернобыльской аварии?

Как проводилась эвакуация жителей г. Припяти?

Распространение радиации. Медицинские аспекты аварии.

В течение какого времени происходил выброс радиоактивности из поврежденного реактора в атмосферу?

Как происходило распространение радиоактивности из поврежденного реактора географически? Какие территории оно затронуло?

Какие из радионуклидов, содержащихся в выбросах из поврежденного атомного реактора, наиболее опасны для здоровья?

Насколько широко распространено в современном мире такое физическое явление, как радиация?

В материалах периодической печати об аварии на ЧАЭС нередко встречаются такие понятия, как «бэр», «рентген», «рад», «распад»… Объясните, что они означают и насколько опасны те или иные их значения?

Насколько опасно то, что с пищей в организм человека могут попасть радиоактивные вещества, которые распространились на большие расстояния вследствие аварии на ЧАЭС?

Если ли в организме человека защитные механизмы, как бы нейтрализующие воздействие радиационного облучения?

В какой последовательности проводились основные работы по ликвидации последствий аварии?

Как удалось «успокоить» взорвавшийся атомный реактор?

Как проводилась дезактивация зданий, сооружений и территории, загрязненных радиоактивными выбросами в результате аварии на Чернобыльской АЭС?

Как дезактивировались наиболее загрязненные радиоактивными выбросами участки самой Чернобыльской атомной электростанции?

Куда делась радиоактивная вода, которая в первые часы после аварии затопила подреакторные помещения 4-го энергоблока Чернобыльской атомной электростанции?

Каким образом был обезопасен взорвавшийся 4-й энергоблок Чернобыльской АЭС?

Каким образом были защищены от чрезмерного радиоактивного загрязнения водоемы, расположенные близ Чернобыльской АЭС?

Можно ли узнать о тех, по чьей прямой вине произошла авария, судили ли их?

Заметки в периодической печати:

Авария на атомной станции вызвала эволюционный всплеск. (2003г.)

Радиация: трезвый анализ рисков. (16.06.2002)

Спустя 16 лет после катастрофы. (26.04.2002)

Тень Чернобыля все еще над нами. (2002г.)

Чернобыль сформировал общество обреченных. (24.04.2002)

Чернобылю нужен новый саркофаг. (апрель 2003г.)

Чернобыль без покрывала и без прикрас.

Мистика Чернобыля. Рассказ Сталкера.

Следующий Чернобыль будет в Японии? (02.10.2002)

Утечка радиации на японских АЭС.

Япония получила свой Чернобыль.

Какие безобразия творились в Чернобыльской зоне в 2011 году.

Хорошо ли живется животным в Чернобыльской зоне.

Судьба железной дороги Чернобыльской зоны отчуждения.

Оккупация и освобождение города Чернобыль в годы ВОВ.

Отчего лес около Чернобыльской АЭС стал рыжим.

Связь между авралом и самопроизвольной ядерной реакцией.

До катастрофы в Чернобыле была Кыштымская авария.

В Чажме взорвался ядерный реактор подводной лодки.

На химкомбинате в Сибири взорвался аппарат с плутонием.

Авария на АЭС Фукусима в Японии в 2011 году.

Землетрясение, цунами и атомная авария в Японии. Хроника событий с 11 по 12 марта 2011 года.

Развитие атомной аварии в Японии. Хроника событий с 13 по 14 марта 2011 года.

Еще два взрыва на АЭС Фукусима. Хроника событий 15 марта 2011 года.

Пожар на АЭС Фукусима - раскаленные стержни больше нечем охлаждать. Хроника событий 16 марта 2011 года.

И вертолеты, и водяные пушки, и полицейские водометы – все сгодилось для затопления водой атомных реакторов на АЭС Фукусима. Хроника событий с 17 по 18 марта 2011 года.

Системы охлаждения энергоблоков АЭС Фукусима, наконец, удалось подключить к электропитанию. Хроника событий с 19 по 21 марта 2011 года.

Обнаружение радиоактивных изотопов в море около АЭС Фукусима, и еще одно сильное землетрясение. Хроника событий с 22 по 23 марта 2011 года.

Новые пострадавшие от аварии на АЭС Фукусима. Среди них туристы и специалисты. Хроника событий с 24 по 25 марта 2011 года.

Резкий рост радиоактивности морской воды около АЭС Фукусима вызвал серьезное беспокойство. Хроника событий с 26 по 27 марта 2011 года.

Компанию-оператора АЭС Фукусима предупреждали об опасности сильного землетрясения и цунами. Хроника событий с 28 по 31 марта 2011 года.

Не смотря на глубокое сожаление, начался санкционированный сброс радиоактивной воды в море. Хроника событий с 1 по 5 апреля 2011 года.

Власти Японии были вынуждены расширить зону эвакуации вокруг аварийной АЭС Фукусима. Хроника событий с 6 по 14 апреля 2011 года.

Радиоуправляемые роботы оказали неоценимую услугу японцам в ходе взятия радиационных проб на АЭС Фукусима. Хроника событий с 17 апреля по 9 мая 2011 года.

Система охлаждения во всех энергоблоках восстановлена. МАГАТЭ опубликовало доклад. Хроника событий с 20 мая по 1 июня 2011 года.

Заключительный этап борьбы с радиоактивной водой на АЭС Фукусима. Хроника событий с 7 июня по 12 августа 2011 года.

sitemap