Надо полагать, что со временем работа с ядерным топливом начнет масштабно и безопасно реализовываться. Однако на практике осуществить это будет нелегко. Не по причинам сложности обеспечения безопасности и создания инфраструктуры, а по другим – слишком "плотен" рынок и высоки политические риски. В любом регионе может быть развернута кампания против ввоза, против транспортировки и, как это ни парадоксально, против вывоза топлива.

    Однако даже при соблюдении всех норм безопасности специальные экологические программы могут представлять собой немалую угрозу. Она заключается в том, что средства, ориентированные на охрану здоровья и природной среды, могут быть использованы как раз во вред этому здоровью и безопасности природной среды.

    Почему и каким образом? Прежде всего, потому, что навязываемый обществу перечень мер обеспечения радиационной безопасности очень лаконичен: переселение и социальная защита. Не свободен от подобных подходов и упомянутый закон. Во второй статье закона можно прочитать: "…мер по охране здоровья таких граждан, в том числе переселению из населенных пунктов, подвергшихся радиоактивному загрязнению". В конце мая прошла выставка в Московском доме фотографии, где было оглашено открытое письмо к Людмиле Путиной. "Помогите переселить наши деревни на чистые земли" – так завершается обращение жительницы села Муслюмово на Южном Урале.

    Оправдан ли подобный вариант? Абсолютно нет. Переселение – это очень дорогая мера и по наносимому ущербу для здоровья, и по затратам. Как мера радиационной защиты переселение считается оправданным, если позволяет предотвратить дозы свыше 1000 мЗв. Это в десятки раз больше доз, которые получат жители радиоактивно загрязненных территорий. Напомним, что самые большие дозы дополнительного облучения получают жители юго-западных районов Брянской области. Они ниже 5 мЗв в год. Переселение ради снижения таких небольших доз было бы уместно только при двух условиях: если бы вредное действие радиации в этом диапазоне доз являлось бы научно доказанным фактом и если бы помимо дополнительного облучения не существовало бы естественное – фоновое. Оба эти условия не выполняются. Во-первых, все жители Земли подвергаются фоновому облучению в диапазоне от 1 до нескольких десятков мЗв в год. Во-вторых, многолетние наблюдения за состоянием здоровья десятков и сотен тысяч людей, подвергшихся облучению в связи с профессиональной деятельностью, в результате атомных бомбардировок или аварий, не позволили выявить негативные эффекты при дозах облучения ниже 100 мЗв.

    Если отказаться от идеи доминирующей роли радиации и посмотреть на проблему охраны здоровья и природной среды комплексно, то можно увидеть, что существует методология анализа рисков, которая позволяет в единой шкале свести все техногенные риски, в том числе связанные с воздействием химически вредных веществ и радиации. Санитарное нормирование в России пока использует несколько иной подход, который предполагает установление значений предельно-допустимых концентраций (ПДК) различных веществ в атмосферном воздухе и продуктах питания. При этом для многих химически вредных веществ ПДК установлены на необоснованно высоком уровне. Тем не менее, соблюдение санитарных нормативов уже дает отчетливое представление об уровне охраны здоровья.

    Вернемся к проблеме села Муслюмово на Южном Урале, жителей которого настойчиво подталкивают к переселению. Оно расположено на берегу реки Теча. Напомним, что в первые годы производства ядерного оружия (1949-1951 гг.) река была сильно загрязнена. Несмотря на то что обстановка многократно улучшилась, радиоактивное загрязнение поймы реки осталось до настоящего времени, что создает определенные трудности для жителей. Однако годовая доза дополнительного облучения жителей села не превышает 1 мЗв. Именно такое облучение разрешено законом о радиационной безопасности, и оно считается абсолютно безопасным. Кроме этого, есть превышение ПДК по изотопу стронцию в реке Теча. Вода здесь не удовлетворяет требованиям к питьевой воде (в 1,5-2 раза выше допустимого уровня, соответствующего международным стандартам безопасности для нормальной эксплуатации объектов атомной промышленности).

    Если применить навязанные в отношении радиации рецепты к другим вредным веществам, то можно дойти до абсурда. Проживающих на берегах Оки жителей необходимо срочно переселять, так как качество окской воды ниже всякой критики. В нижнем течении реки наблюдаются почти 20-кратные превышения ПДК по нефтепродуктам. Это не единственный загрязнитель, превышения ПДК наблюдаются по десяткам вредных веществ. И не только в воде Оки. Государственный доклад "О состоянии окружающей природной среды в Российской Федерации в 2000 г." констатирует, что качество вод всех главных рек страны соответствует категориям "загрязненные" и "грязные".

    К сожалению, в обществе доминируют иные взгляды. Вполне возможно, что и село Муслюмово будет переселено, а его жители пополнят ряды десятков тысяч переселенцев, лишившихся родных мест. Большинство из них было выселено из чернобыльских зон вопреки рекомендациям российских ученых и международных организаций. Напомним результаты Международного чернобыльского проекта, в котором участвовали крупнейшие ученые мира: "Принятые или запланированные в долгосрочном плане защитные меры, хотя они и основывались на благих намерениях, в целом выходят за пределы того, что было строго необходимо с точки зрения обеспечения радиационной безопасности. Меры по переселению и ограничению на пищевые продукты следовало бы принять в меньшем масштабе" (Международный чернобыльский проект, 1989-1991 гг.). Могут повториться и эпопеи, подобные водоохранным мероприятиям в зоне ЧАЭС в 1986-87 гг. Опять напомним, что на создание так называемой стены в грунте около 4-го блока Чернобыльской АЭС, русловых карьеров и системы глухих и фильтрующих плотин были израсходованы огромные материальные ресурсы, задействовано множество ликвидаторов. Практический итог подавляющего большинства реализованных мер – нулевая эффективность и негативные экологические последствия – подтопление и заболачивание территорий. Стена в грунте не понадобилась – скорость миграции радионуклидов оказалась, как и предсказывали ученые, очень низкой. Не дали эффекта и русловые карьеры, и многочисленные плотины. Естественные процессы связывания и фиксации радионуклидов оказались весьма интенсивными. Даже во время паводка 1987 г. вынос радионуклидов за пределы 30-ти километровой зоны ЧАЭС оказался очень незначительным. На аэрофотоснимках г. Припять заметна болезненная желтизна некоторых кварталов. Это не действие радиации, это последствия дезактивации города. Слишком много химических растворов было вылито на почву и растительность, которые к ним гораздо менее устойчивы, чем к действию радиации.

    Если продолжать идти старым, проторенным путем, основанным на искаженном понимании взаимоотношений человека и природы и безотчетном страхе, и игнорировать современные, принятые во всем мире методы установления приоритетных экологических угроз, то специальные экологические программы скорее всего выльются в ненужные переселения и дезактивацию. В этом случае они превратятся в новый инструмент причинения вреда здоровью и природной среде.

    Но есть и другой путь – путь объективной научной оценки рисков и выбора приоритетов. Этот путь часто называют устойчивым развитием. Безопасные работы с облученным ядерным топливом и научно обоснованные специальные экологические программы лежат в русле этого пути.