Рано утром 22 мая 1986 года поступила информация о том, что на 4-м блоке пожар, загорелся кабель. Дозы излучения вокруг высокие, около 50 Рентген в час на подходе к очагу огня со стороны деаэраторной этажерки и до 200 Рентген в час в помещении двигателей главных циркуляционных насосов (ГЦН). Решили сразу не высылать пожарный расчет к месту возгорания, чтобы не облучать зря лишний народ, а сначала поднять в воздух вертолет и взглянуть на блок с воздуха. Пролетев над реактором, летчики доложили, что дым не наблюдается, все нормально. Срочно было дано задание электроцеху – обесточить и отрубить кабель на всех связях с 4-м блоком, забетонировать кабельные проходки или заложить их кирпичом.      Однако около часа дня от начальника реакторного цеха поступила новая информация. Новое возгорание. На этот раз горел кабельный короб в помещении электродвигателей ГЦН разрушенного энергоблока. «Светило» в помещении прилично – около 20 Рентген в час, местами простреливало с интенсивностью до 200 Рентген в час. До дальней стены помещения добраться было не возможно, но именно на ней тлел пучок кабеля. Струей воды не достать, и приняли самое простое и правильное решение. Пусть тлеет, не стоит он того, чтобы гнать сюда людей. К счастью, к концу дня тление прекратилось.      В этот же день решили полностью обесточить 4-й блок ЧАЭС и больше не подавать на него напряжение, ни при каких обстоятельствах. 26 мая электрические сети аварийного блока были полностью изолированы от оставшейся в строю части Чернобыльской АЭС, и 4-й энергоблок как энергетический объект перестал существовать. Внутри осталось остывающее ядерное топливо, никому не нужное теперь оборудование и могила Валерия Ходемчука.

---